Первое датированное упоминание о Пскове содержится в древнейшем из сохранившихся летописном своде — Повести временных лет (ПВЛ) в редакциях начала XII в., представленных в составе Лаврентьевской (XIV в.) и Ипатьевской (начало XV в.) летописей. Оно находится в статье «В лето 6411» (903/904 г. по мартовскому стилю) и повествует о приведении Игорю жены «от Пъскоеа (Плескова) именем Ольгу» (ПВЛ по Лаврентьевской летописи 1377 г.)
Многие историки XVIII и XIX вв. считали известие ПВЛ достаточно информативным для суждения о том, что Псков существовал в 903 г. (Карамзин Н.М.). Дискуссия о времени возникновения Пскова, отразившаяся в исторической и краеведческой литературе XIX -начала XX вв., касалась преимущественно вопроса, существовал ли Псков до Ольги (о чем свидетельствовал текст ПВЛ) или был основан этой княгиней (сторонники этого мнения опирались на текст Жития св. Ольги, включенного в Степенную книгу XVI в.). Попытки установить абсолютную дату начала Пскова оставались бесплодными (Василъченко В.Г.,Серебрянский Н.И.). Н. И. Серебрянский, подводя итоги обсуждения темы, обратил внимание на скудость археологических данных и необходимость археологических раскопок для продвижения в решении вопроса.
Археологические раскопки в Пскове в дореволюционный период носили случайный характер и существенных открытий, касающихся возраста Пскова, не принесли. Целенаправленные научные исследования, начатые в 1930 г. и проводившиеся до настоящего времени различными научными организациями и учреждениями: ГАИМК, ИИМК, ИА АН СССР (РАН), Псковский музей, Государственный Эрмитаж, ПГПИ, ПНТЦ, ПГНИАЦ, ЦНРМ при участии Управления культуры Псковского облисполкома и ВООПИиК, - позволили получить важнейшие сведения о раннем Пскове и его развитии в период средневековья.
Одним из основных результатов археологических работ было установление места первоначального Пскова. Псков возник на возвышенном мысу при впадении Псковы в р. Великую, в северной части средневекового Крома. Эта часть Пскова вошла в научную литературу как Псковское городище. Наиболее широкие (1800 кв. м) раскопки были проведены здесь в 1946 - 1949 гг. С. А. Таракановой, ею же была выполнена первая интерпретация полученного материала. Позднее Псковское городище исследовалось Г. П. Гроздиловым, М. X. Алешковским, В. Д. Белецким, С. В. Белецким. К настоящему времени изученная площадь достигла 3000 кв. м. Все исследователи, обращавшиеся к результатам раскопок, едины во мнении о возникновении первоначального поселения задолго до первого упоминания Пскова. С. А. Тараканова определяла его дату как рубеж н. э. - III в. н. э. Опорой для датировки были вещевые находки, относящиеся к рубежу н. э. (две булавки — железная с завернутой головкой и бронзовая с дисковидной головкой и сетчатая керамика, встреченная в сравнительно небольшом количестве. Достаточно устоявшимся в течение продолжительного времени было мнение о середине I тыс. н. э. (V - VI вв.) как наиболее надежной дате раннего поселения, основанной на конечном времени бытования сетчатой керамики, имеющей аналогии в юго-восточной Эстонии и других районах Восточной Прибалтики, а также на отсутствии выраженного культурного слоя предшествующего времени.
Раскопки 1991 - 1992 гг. у восточного края центральной части Псковского городища позволили уточнить верхнюю хронологическую границу существования поселения носителей культуры сетчатой керамики. Она, согласно датировке по радиоуглеродному методу, определяется как вторая половина IV - первая треть V вв.. Небольшой первоначальный поселок принадлежал, по мнению исследователей, прибалтийско-финскому населению и существовал в течение первой половины I тыс. н. э. до названной даты. В последних работах С. В. Белецкого появились дополнительные данные о древнейших находках на уровне погребенной почвы, представленных немногочисленными фрагментами лепной керамики и единичными предметами из кости и железа, отнесенных автором к прибалтийско-финской асвенской культуре середины - третьей четверти I тыс. до н. э..
Итак, на основании изучения Псковского городища возраст Пскова определяется как период около 2000 лет или более.
Возникновение славянского поселения на территории Пскова (на месте первоначального поселка) относится исследователями к середине I тыс. н. э. Именно в это время на территории Пскова появляются носители культуры псковских длинных курганов — псковские кривичи. В. В. Седовым убедительно доказано, что формирование этой культуры в Ильменско-Псковском крае отражает первый этап славянского расселения на севере Восточной Европы, а бассейн р. Великой был одним из районов наиболее раннего славянского расселения. К. М. Плоткин на основе изучения материалов Псковского городища пришел к выводу о том, что на поселении прослеживаются два периода, соответствующие ранней (V VII вв.) и поздней (VIII -IX вв.) стадиям культуры длинных курганов. Второй период, как считают все исследователи, был отмечен возведением земляных укреплений, активным домостроительством, развитием производств (бронзолитейного, железоделательного, камнерезного и косторезного). Границы городища с южной стороны не установлены, но на южную часть Крома, где ранние отложения датируются лишь второй половиной IX в., оно не распространялось. Псковское городище было тесно связано с округой и являлось ее административным и культурным центром

С. В. Белецкий и Е. В. Скрынникова считают, что в VII - IX вв. городище вновь было заселено прибалтийско-финским населением. Другие исследователи объясняют наличие прибалтийских древностей в составе находок этого периода тем. что население Псковского городища было неоднородным и включало, наряду со славянами, местное прибалтийско-финское и, возможно, восточно-балтийское население
Именно Псковское городище стало предшественником города Пскова. Его центральная роль среди поселений нижнего Повеличья и Псковского поозерья, удобное географическое положение способствовали в последующем формированию городского центра.
Уже вскоре после раскопок С. А. Таракановой и публикации результатов раскопов в Пскове в исторической литературе и учебных пособиях появились краткие очерки, отразившие новые данные по истории города. В 1950 г. профессор А. В. Арциховский включил в программу курса «Основы археологии» МГУ им. М. В. Ломоносова новый раздел «Древности Пскова», а в 1954 г. ввел в учебник «Основы археологии» новый раздел о Пскове. В начале раздела говорилось: «... Псков в летописях назван «младшим братом» Новгорода. Археология обнаружила, что этот «младший брат» Новгорода гораздо старше своего «старшего брата». Высокая скала при слиянии рек Великой и Псковы, ставшая Псковским Кремлем, была, судя по раскопкам, непрерывно заселена в течение двух тысячелетий». О существовании Пскова как значительного центра уже в IX в. писал в 1956 г. на основе новых открытий в Пскове крупнейший исследователь Древней Руси академик М. Н. Тихомиров.
Археологические исследования не только предоставили важные для истории данные о поселении, существовавшем до времени первого упоминания города, но и позволили судить о Пскове X в., времени первых летописных известий о нем. В течение X в, площадь Пскова увеличивается в несколько раз (ориентировочно до 15 га). Поселение характеризуется признаками топографической структуры, присущей древнерусским городам на раннем этапе их развития: детинец, посад, культовый центр (святилище и кладбище).
Детинец размещался на месте Псковского городища. Место его укреплений с южной стороны пока точно не установлено. Слой X в. присутствует в ряде раскопов, по которым имеются абсолютные даты. Во многих местах он был нарушен, но среди переотложенных вещей достаточно много предметов, относящихся к X в. или имеющих более широкий хронологический диапазон, включающий X в. В сохранившемся слое, как и на посаде, встречены остатки деревянной застройки, представленной срубами.
Посад Пскова X начала XI вв. занимал территорию в южной части средневекового Кремля (освоена к началу X в.) и в междуречье, на территории будущего Довмонтова города и Застенья начала XIV в. (вдоль рр. Великая и Пскова). Освоение названной территории происходило не единовременно, но постепенно, в течение всего X в. Основанием для датирования являются комплекс массовых и индивидуальных находок, стратиграфические наблюдения, дендродаты.
Культовый участок (курганное кладбище и святилище) X - начала XI вв. находился в центральной части междуречья между двумя языками посада X в. При раскопках на ул. Ленина в Пскове открыто круглое (диаметр около 11 м) святилище, окруженное ровиком и остатки древнерусского курганного некрополя с 73 погребениями, совершенными по способу кремации и ингумации. В 1998 г. на территории, прилегающей к Октябрьской площади, в квартале между ул. Ленина, Пушкина и Октябрьским проспектом при охранных раскопках были обнаружены еще 7 древнерусских погребений, отнесенных по совокупности признаков к X - началу XI вв. Вероятно, к этому же времени относится погребение по обряду кремации в составе курганно-жальничного могильника на Полонище (Романова горка).
Изучение комплекса археологических памятников X - начала XI вв. в исторической части Пскова позволяет сказать, что население его было полиэтничным. В его состав входили славяне, в том числе потомки тех кривичей, которые ранее жили на Псковском городище, представители прибалтийско-финского и, возможно, балтского населения, а также скандинавы. Такое сочетание вполне объяснимо на пограничье разных этнических территорий, при межэтнических контактах, имевших давнюю традицию. Кроме того, полиэтничность — один, хотя и не главный, признак городского образования, отражающий разнообразие путей пополнения городского населения. Удобное положение на водной магистрали способствовало экономическому развитию Пскова. Социальная структура раннегородского периода для Пскова пока не изучена. Очевидно (по характеристике погребений), что имела место имущественная и, вероятно, социальная дифференциация, хотя ярких примеров её псковский некрополь не содержит. Наличие нескольких погребений с предметами вооружения в инвентаре позволяет предполагать, что погребенные были дружинниками.
Археологические исследования внесли ясность в вопрос, был ли Псков основан княгиней Ольгой. Несомненно, что Псков как поселение возник задолго до рождения будущей киевской княгини. Формирование города в X в. определялось прежде всего социально-политическими условиями образования Древнерусского государства и ролью Пскова как крупнейшего центра кривичской территории. Именно этим объясняется интерес к Пскову, как и к Новгороду, киевских князей, проявившийся и в годы княжения Ольги. Летописное известие о поездке княгини «к Новугороду» в 947 г., присутствующее, кроме ПВЛ, и в другом раннем летописном своде (НПЛ младшего извода), содержит второе упоминание Пскова: «... и уставы по Мъсте повосты и дани и по Лузе оброки и дани; и ловища ея суть по всей земли, знамянъя, и места, и повосты, и сани ее стоять въ Плескове и до сего дне, и по Днепру перевесища и по Десне, и есть село ее Ольжичи и доселе. И изрядивши, възратися к сыну своему Киеву...» (ПВЛ). Рассматривая упоминание Пскова в контексте сообщения, следует понимать, что маршрут Ольги пролегал и через Псков. Заключение летописца содержит подведение итогов поездки («изрядивши» — от «изрядити» — навести порядок). Действия княгини в Пскове остаются для нас неизвестными; не исключено, что ею были предприняты меры, аналогичные тем, что названы в летописи относительно Меты и Луги. Распространение в 947 г. системы погостов на новые территории, по мнению В. Л. Янина, способствовало преобразованию догородской структуры Новгорода в городскую. Установление киевской княгиней фиксированных уроков и погостов на широкой территории, как считают исследователи, было важным этапом в формировании Древнерусского государства.
В обобщающем труде по древнерусскому городу Псков включен в число 30 поселений X - начала XI вв., обладавших городскими признаками.
Псков XI - XVII вв. изучается по комплексу источников; главнейшие из них археологические и письменные. Для периода до XIV в.. с начала которого псковское летописание стало регулярным, первостепенное значение имеют археологические данные; письменные источники местного пропохождения скудны. XIV - XV вв. — период хорошо обеспеченный летописными известиями, но многие стороны жизни и деятельности псковичей раскрываются только с помощью археологии. XVI - XVII вв. — период первенства письменных источников, но и роль археологического материала велика.
XX в. был временем археологического открытия Пскова, как и других древнерусских городов. По современным данным, культурный слой Пскова с учетом посадов и окологородских поселений в черте современного города насчитывает 498.8 га. в том числе в границах Окольного города XV -XVI вв, 215 га. Археологические раскопки проводились преимущественно на территории внутри крепостных стен и в прибрежной части Завелнчья (раскопанная, площадь около 7 га). Отложения культурного слоя имеют мощность от нескольких сантиметров до 9.5 м. В составе слоя — остатки средневековых улиц и дворов, массовой деревянной застройки, архитектурно-археологические остатки фортификаций, каменных церковных и гражданских сооружений, многие из которых известны по письменным источникам, сотни тысяч предметов, характеризующих быт. культуру, институты государственной власти Псковской республики (в том числе вислые печати, берестяные грамоты, предметы прикладного искусства).
В XX в. были также опубликованы и проанализированы на высоком научном уровне важнейшие письменные источники по истории Пскова: псковские летописи, акты, исторические повести, жития псковских князей. записи и приписки на рукописных книгах, известия иностранцев о Пскове. Археологические и письменные источники позволили значительно расширить знания по истории и культуре Пскова; способствовали исследованиям в различных областях гуманитарных знаний.

В течение всего времени существования Российского государства Псков и прилегающая к нему территория были частью Руси и России. Формирование Псковской земли (первоначально как особой историко-этнографической единицы) на основе территории распространения псковских длинных курганов происходило уже во второй половине I тыс. н. э.. В IX в. словене, псковские кривичи, меря и, возможно, чудь, по-видимому, создали военно-политический союз — своеобразную межэтническую конфедерацию, задачей которой была защита от внешней опасности, главным образом от набегов варягов. Позднее, согласно летописным данным, словене, кривичи, меря и чудь в момент внутренних раздоров пригласили варяжского князя (князей).
В эпоху Древнерусского государства Псков признавал главенство киевского князя. В течение некоторого времени на определенных условиях входил в состав Новгородской волости и управлялся с участием Новгорода. Начало государственной самостоятельности Пскова ещё недавно относили к середине XIV в. (исходя из датировки Болотовского договора 1348 г.) или второй половине XIII в. В настоящее время это мнение значительно поколеблено благодаря исследованиям В. Л. Янина. Его наблюдения позволили сделать вывод о том, что Псков был самостоятельным в течение длительного времени, начиная с 1136 г. (за исключением короткого периода в начале XIV в.) и что Болотовский договор на самом деле был заключен до событий 1348 г., вероятно, в 1329 г., и содержал подтверждение более раннего соглашения о независимости Пскова. Определение В. Л. Яниным времени начала самостоятельности Пскова с периода вокняжения в Пскове Всеволода Мстиславича, изгнанного новгородцами и призванного псковичами (1137-1138 гг.), нашло подтверждение и развитие в других исследованиях. В настоящее время высказаны аргументы в пользу альтернативной даты Болотовского договора — 1342, 1342/1343 гг.. Первоначальное соглашение о независимости Пскова гипотетически датируется 1138 г. (Валеров А.В.).
Псковский княжеский стол, как и столы ряда других земель (Киевской, Новгородской, Переяславской), в отличие от большинства русских земель-княжений периода феодальной раздробленности, не был закреплен за определенной княжеской ветвью с условием наследования. Выбор князя для Пскова зависел от политической ситуации на Руси в целом, а также в ее северо-западных землях и часто - от международной обстановки. Попытки Новгорода вернуть политическую власть над Псковом не были успешны. Вместе с тем Псков и Новгород были тесно связаны. В церковном отношении Псков продолжал подчиняться Новгороду, входя с ним в одну епархию во главе с новгородским владыкой. Упрочение политической самостоятельности Пскова, хотя и не привело к созданию псковской епархии, но повлияло на увеличение роли местной церковной администрации. У двух государств-соседей было много общих интересов, объединявших Новгород и Псков в военных и дипломатических мероприятиях: существовали близкие по происхождению и функциям государственные институты. Но каждая земля имела свою территорию, свой княжеский стол, свои вече и законодательство, с XV в. — свою монету.
И в период политической раздробленности Руси Псков не терял связей с другими русскими землями и защищал не только себя, но и всю Русь, будучи русским пограничьем на Северо-Западе. Крупные военные события, в которых участвовали псковичи, связаны с периодом немецкой агрессии в Прибалтике и соседством Ливонского ордена. Почти вся первая половина XIII в., с небольшими перерывами, прошла для псковичей в военных походах и отражениях нападений на свою землю. Крупнейшими общерусскими (с участием новгородцев и суздальцев) событиями были освобождение Пскова и битва на Чудском озере в 1242 г., под руководством Александра Невского. Эта победа была закреплена в последующем успешными военными мероприятиями псковичей в период княжения Довмонта. 
XIV - XV вв. — время расцвета Псковского государства. Упрочение границ, строительство крепостей-пригородов, дипломатические и военные мероприятия обеспечили возможность экономического развития Пскова и его земли. С XIII в. Псков признавал сюзеренитет великого князя владимирского. Некоторые отступления относятся к середине XIV в. Это был период борьбы за великое княжение между Тверью и Москвой, в которую были вовлечены Новгород и Псков. Псков укрыл у себя князя Александра Михайловича Тверского, бежавшего из Твери после восстания 1327 г. против ордынцев. В течение 10 лет, вплоть до отъезда князя в Орду и его смерти в 1339 г., Псков сохранял союз с ним. Около полутора лет князь Александр Михайлович провел в Литве, куда отъехал под угрозой митрополичьего проклятия и отлучения, обещанных ему и псковичам, и не желая являться в Орду. Его возвращение на княжение в Псков «из литовской руки» было отрицательно воспринято в Новгороде. В течение XIV в. в Пскове на княжении известны несколько князей из Литвы, но не всегда это были сторонники великого князя Литовского. На псковский княжеский стол приглашаются князья из других княжеств, с конца XIV в. — преимущественно — из Северо-Восточной Руси. Условиями приема князя были принадлежность к православной вере и соблюдение псковской «пошлины» — законов и традиций. В середине XV в. вводится новое правило приема князя: теперь великий князь, не ожидая просьбы псковского веча, сам назначает в Псков князя по своему выбору, и последний по сути становится наместником Москвы. Псков вынужден был мириться с ограничением своих прав, будучи заинтересован в военной и дипломатической помощи великого князя. Присоединению Пскова к Москве предшествовала дипломатическая подготовка. В 1510 г. Псков входит в состав Русского централизованного государства. Это событие подробнейшим образом освещено и проанализировано в монографии Н. Н. Масленниковой, ему же посвящены очерки других крупнейших исследователей средневековой Руси: более краткий - М. Н. Тихомирова и — с анализом внешнеполитической обстановки и действий Василия III в период подготовки и осуществления присоединения — А. А. Зимина. Международная ситуация и роль события в международном аспекте исследованы А. Л. Хорошкевич. Последующая история Пскова связана с этапами развития России.
С начала XVIII в. по административной принадлежности Псков входил в Ингерманландию: с1710г. — в Санкт-Петербургскую губернию (1708-1719 гг.), был (с 1719 г.) центром Псковской провинции, вошедшей позднее в состав Новгородской губернии (1727-1772 гг.), был включен в состав Псковской губернии с центром в Опочке (1772 -1777 гг.), С 1777 г. Псков — губернский город, центр Псковского наместничества (с 1796 г. — Псковская губерния). В 1927 г. Псков вошел в Ленинградскую область как центр образованного из части Псковской губернии Псковского округа. Деление на округа в 1930 -1935 гг. упразднялось, потом в 1935 г. в приграничных областях оно было восстановлено, при этом Псков оставался в составе Ленинградской области. С 23 августа 1944 г. с образованием Псковской области и по настоящее время Псков является областным центром. 
В период средневековья Псков был одним из крупнейших городов России. Динамика роста города реконструируется на основе археологических данных для Х-ХIII вв, В конце X в. заселенная часть (детинец и посад) имели площадь около 13 -15 га; застройка распространялась местами до будущей стены 1309 г.. В XI - XII вв. посад Пскова расширился в междуречье, осваиваивались Запсковье и Завеличье. В XIII в. была достаточно плотно застроена территория в границах будущих укреплений 1309 г., на Запсковье продолжалось освоение участков по правому берегу Псковы против центральной части посада. Археологически прослежена предполагаемая хозяйственная территория, примыкавшая к посаду.
Наиболее полно реконструируется территория и градостроительная структура Пскова для XIV-XV вв. Расширение территории города в этот период трижды сопровождалось масштабными строительными работами по возведению трех линий каменных крепостных укреплений (1309,1374/1375,1465 гг.). Трассы стен маркировали новые территории, присоединявшиеся к прежней части города. Фортификации, столь важные в условиях пограничья, возводились и обновлялись самими псковичами под руководством князей и посадников. После 1240 г. в течение средневековья псковская крепость ни разу не была взята неприятелем. Иностранный путешественник, посетивший Русь и многие другие страны в первой четверти XV в., отметил Псков среди крупнейших крепостей: «Псков очень хорошо укреплен каменными стенами и башнями, и в нем находится один очень большой замок, куда ни один истинный христианин не может войти, не подвергаясь опасности смерти» (Путешествие Гильбера де Ланноа).
1465 г. — время сооружения внешней линии укреплений (Окольного города), сначала деревянной, затем перестроенной в камне. В XVI в. Псков вошел крупным городом, площадь защищенной части которого составляла около 215 га. Внешний обвод стен Пскова насчитывал около 6,8 км, вместе с внутренними стенами (не считая разобранной стены 1309 г.) протяженность укреплений составляла более 9 км. В этот период он продолжал оставаться одним из самых больших русских городов по территории и населению (не менее 30 тысяч) и самым укрепленным городом. Он имел обширный посад за пределами стен. В городе и на посаде насчитывалось 39-40 приходских церквей, а число окологородских и вошедших в городскую черту
монастырей приближалось к 40. Город вел активную торговлю с Прибалтикой, а через нее — с другими европейскими странами, имел свой гостиный двор в Новгороде. "Псков же град твердъ стенами, и людей бе множество... в нем", — так охарактеризован Псков в третьей псковской летописи. Современные историки считают, что Псков уже в начале XVI в. был, вероятно, третьим городом России (после Москвы и Новгорода). В течение XVI в. город оставался в тех же границах, но продолжалось укрепление и строительство башен Окольной стены. Были построены новые храмы, отведена большая площадь под Торг в Окольном городе.
Впечатление о городе содержится в дневнике Я. Пиотровского, младшего секретаря королевской канцелярии, участника военных действий на стороне Батория во время осады Пскова в ходе Ливонской войны: «Любуемся Псковом. Господи, какой большой город! Точно Париж! Помоги нам боже с ним справиться!... Город чрезвычайно большой, какого пет во всей Польше, весь обнесен стеною, за нею красуются церкви, все каменные; домов за стенами не видно» (Дневник последнего похода Стефана Батория). Удивление размерами Пскова высказывалось не только в окружении Стефана Батория; имеются многочисленные свидетельства иностранных авторов XVI в. о достоинствах псковской крепости, великолепии построек, многолюдности Пскова. Нередки сравнения его по величине с западноевропейскими городами (Данцигом, итальянскими городами), уступавшими Пскову.
После Ливонской войны Псков и Псковская земля находились в состоянии разорения. Погибли тысячи людей, запустели многие сельские поселения. Требовал восстановления Псков. Возрождению города способствовали возвращение горожан к основным ремесленным занятиям и торговле. Описание Пскова и псковского Торга, произведенное в 1585 -1587 гг., свидетельствует о восстановлении роли Пскова как крупнейшего торгового центра. Таким он вступил в следующий век. В течение всего XVII в. крепость Пскова поддерживалась воеводами и оставалась боеспособной. Сохранились ее описания и первый русский план крепости 1694 г.. Об исторической топографии города в XVI -XVII вв. свидетельствуют многочисленные письменные источники, данные археологии, сохранившиеся памятники гражданской архитектуры. В начале Северной войны город был укреплен дополнительным оборонительным поясом бастионов, полубастионов и других укреплений; с их наружной стороны был выкопан глубокий ров. Экономические ресурсы Пскова были значительно истощены в период войны. Большим бедствием стали опустошительный пожар 1710 г. и близкая по времени эпидемия. После завершения Северной войны и переноса государственной границы на запад Псков потерял свое прежнее значение. Его крепостные сооружения, перестали поддерживаться, со временем часть из них была разобрана.
Велик вклад Пскова в историю и культуру России. Ещё до образования Древнерусского государства, по-видимому, в середине IX в., кривичи, словене и меря, возможно, и чудь, создали союз для борьбы с экспансией варягов и взаимопомощи, являвшийся предгосударственным или, как считает часть историков, раннегосударственным образованием на севере Восточной Европы.
С начала существования Древнерусского государства в течение семи - восьми столетии Псков защищал северо-западные рубежи Руси. Все войны и военные действия на этой территории не миновали Пскова. Сопротивление Пскова и Новгорода немецкой агрессии в XIII в. остановило продвижение Ливонского ордена в трудное для Руси время татаро-монгольского нашествия и служило препятствием его агрессии в XIV XV вв. Наиболее значимые сражения долго жили в памяти псковичей: Ледовое побоище и битва при Раковоре вспоминались в начале XV в. при описании Каменского побоища — битвы на Логозовицком поле. Имена князей Александра Невского и Довмонта, сражавшихся на Псковской земле за всю Русь, стали символами побед русского оружия. 
Об участии псковичей в Куликовской битве сообщает так называемая Летописная повесть, пространная редакция которой была создана в конце XIV в. (или 40-х гг. XV в.) (Пространная летописная повесть о Куликовской битве). Возглавил отряд псковичей и полочан полоцкий князь Андрей Ольгердович, в 1377/1378 г. севший на княжение в Пскове и в последние годы перед Куликовской битвы выступавший как верный союзник великого князя Дмитрия Ивановича.
Героическая оборона Пскова в 1581-1582 гг. закончилась отступлением войска Стефана Батория от стен непокоренного города. Благодаря подвигу псковичей война была закончена без территориальных уступок Польше. События обороны Пскова нашли отражение в написанной очевидцем событий, жителем Пскова, иконописцем Василием замечательной «Повести о прихожении Стефана Батория на град Псков» и в летописях.
Боеспособность псковской крепости, возможности русской артиллерии и самоотверженность псковичей были освещены не только в русских источниках, но и многократно отмечены свидетельствами иностранцев-участников осады или на основе информации последних.
Оборона Пскова подробно охарактеризована в исторической литературе и вошла как героическое событие в военную летопись России. Стойкость псковичей имела большое нравственное значение: «...Псков или Шуйский спас Россию от величайшей опасности, и память сей важной заслуги не изгладится в нашей истории, доколе мы не утратим любви к отечеству и своего имени» (Карамзин Н.М.).
Несколько попыток овладения Псковом были предприняты в Смутное время Швецией, захватившей значительные территории Северо-Запада России, в том числе Новгород. Наиболее крупный военный эпизод — осада Пскова войском во главе со шведским королем Густавом Адольфом в 1615г. Ни осада, ни штурмы города не позволили одной из лучших западноевропейских армий добиться успеха. Героическая оборона города в 1615г. — ещё одна яркая страница в военной истории России.
Северная война — последнее крупное общерусское событие, в котором Псков, как стратегически важная пограничная крепость, принял участие. После поражения под Нарвой Петр I мобилизовал огромные человеческие и материальные ресурсы для модернизации крепостей Пскова, Новгорода и Печор. Были проведены объемные земляные работы и возведены сложные по структуре инженерные сооружения. Петр I лично следил за ходом работ, приезжая в Псков. В 1701-1705 гг. Псков был штаб-квартирой и базой формирования русских войск (только в самом Пскове размещалось более 15000 человек; во всей Псковской земле — более 65 тысяч человек). После первой победы над шведами у местечка Эрестфер возле Тарту (29 декабря 1701 г.) именно Псков встречал русское войско 4 января 1702 г..
Особое государственное устройство Пскова, сходное с Новгородом, — вечевая республика — занимает важное место в истории русской государственности. Вече — высший законодательный орган Пскова и его земли, посадники, господа — верховная исполнительная власть и князь, приглашавшийся со стороны и получавший часть функций исполнительной власти и (вместе с господой) судебную власть, — все эти ветви власти, с их атрибутами, хорошо известны по источникам XIV- начала XVI вв..
Вклад псковичей в российское законотворчество общепризнан, о чем свидетельствует изучение Псковской Судной грамоты — свода законов Псковского государства. Грамота, принятая «всем Псковом на вече», по благословению псковского духовенства, была создана на основе грамоты великого князя Александра, грамоты князя Константина и приписок «псковских пошлин». Впервые утвержденная в 1397 г. (в 1997 г. отмечалось 600-летие первой редакции), грамота впоследствии переутверждалась и дошла до нас в редакции, принятой между 1462 и 1471 гг. Псковская Судная грамота ценна как свидетельство правовой традиции (она восходит к Русской Правде), примененной в законодательстве вечевого города-земли. Она, как никакой другой одновременный памятник, содержит обширную информацию по правовым нормам, организации суда и другим вопросам правового процесса в XIV - XV вв. Исследования показали, что Псковская Судная грамота стала одним из важнейших источников кодекса права Русского государства — Судебника 1497 г..
Социальные противоречия Псковской феодальной республики иногда выливались в серьезные конфликты, имевшие широкий резонанс. Таким событием была «брань о смердах» — спор между смердами и Псковом, в котором активным участником стал великий князь и его наместник (1483-1484 гг.). Против решения конфликта с нарушением псковской «старины», в обход вечевого собрания, выступали «черные люди».
К числу наиболее значительных событий социальной истории Пскова относятся восстания 1606 -1611 гг. и 1650 г. Социальная структура Пскова в начале XVII в. отражала итог социального развития в составе Русского государства. Исследователи выделяют в Пскове три основных группы населения: «большие» люди (царская администрация, верхушка служилых людей, помещики, богатые купцы, высшее духовенство); «средние» люди (основная масса городского населения — ремесленники, торговцы, часть служилых людей, низшее духовенство); «меньшие» люди (наймиты, сидельцы в чужих лавках, разоренная часть посада, стрельцы). Псков, начиная с конца XVI в. (1589 г.), был центром епископии во главе с архиепископом Псковским и Изборским.
События начала XVII века осложнялись общерусским кризисом, связанным с восстанием И. Болотникова и политическими и военными обстоятельствами Смутного времени в Русском государстве. В восстании 1606 -1611 гг. тесно сплелись социальное недовольство «меньших» людей и их стремление защитить Псков от захвата интервентами.
В середине XVII в. в России происходят серьезные волнения в городах. Они были вызваны непомерным налоговым гнетом, социальной дифференциацией и злоупотреблениями администрации. Псковское восстание 1650 г., как отмечают исследователи, было самым ярким, длительным и упорным. Руководили им посадские люди, управление в городе осуществляла созданная ими «всегородная изба». Причины недовольства и свои требования псковичи изложили в «Большой челобитной», направленной царю Алексею Михайловичу. Одновременное восстание в Новгороде было подавлено, после чего войско царского воеводы князя И. Н. Хованского двинулось к Пскову. Открыть город войску И. Н. Хованского псковичи отказались. Летом, с июня по август, Псков был отрезан от важных дорог и части псковских земель. Оказавшемуся в блокаде Пскову помогли крестьяне Псковского уезда. Только делегации земского собора удалось, обещав некоторые уступки, начать переговоры с псковичами. Требование делегации впустить войско в город было отклонено, и Псков настоял на отводе войск князя И. Н. Хованского. Но всегородные старосты были заменены новыми лицами, а руководители восстания, спустя время, оказались под арестом, а затем были отправлены в дальнюю ссылку.
Псков сыграл важную роль в развитии международных связей России. Археологические данные позволяют считать, что положение Пскова на водных путях и интерес к продукции лесной зоны определили возникновение связей с отдаленными территориями еще в период существования догородского поселения. В Пскове и его округе были найдены позднеримская монета IV в. н. э., византийская монета VII в., монетные клады и отдельные находки арабских монет. В древнерусский период во время становления города число таких находок, а также предметов западноевропейского происхождения увеличивается. В X - начале XI вв. среди населения Пскова были и скандинавы, что обычно указывает на торговую функцию поселения В позднейших слоях, включая XVII в., привозные вещи встречаются постоянно. Через Прибалтику из Европы в Псков в X - XVI вв. поступал цветной металл, являвшийся сырьем для псковских ювелиров. Торговыми путями, проходившими через Псковскую землю, активно пользовались уже в XIII в. немецкие купцы. В XV в часть правого берега р. Псковы в нижнем течении носила название «Немецкий берег», позднее, до 1564 г., там существовал приезжий двор немецких купцов. Впоследствии Немецкий и Любекский (Ганзейский) дворы находились на Завеличье. Международные торговые связи способствовали экономическому процветанию Пскова. После присоединения Пскова к Москве создалась возможность контроля за его торговлей, что было важно для развития экономики страны. С конца XV в., сначала с закрытием ганзейской конторы в Новгороде, а позднее — с ослаблением новгородско-ганзейских связей в новых условиях, — роль Новгорода уменьшается. Псков в XVI - XVII вв. становится главным центром на торговых путях через Ливонию. Наибольший интерес проявляли к псковскому рынку купцы из Ливонии, Швеции, ганзейских городов. В результате подчинения значительной части территории Ливонии Швеции администрация Пскова стала размещать купцов из шведских владений на старом Немецком дворе на Завеличье, который иногда именовался Шведским. С 1550 г. на основе уставной таможенной грамоты Пскову были определены нормы таможенных пошлин, предусматривавшие равное обложение русских и иностранных купцов.
Псков имел торговые связи с различными районами русского Севера, центра, Поволжья. Псковские торговые люди сами ездили с товарами за рубеж в Ригу, Дерпт, Нарву, Ревель, Стокгольм. Многие из них были близко знакомы с обычаями и языком иноземных торговцев. Последние стремились изучить русский язык, иногда приезжая в Псков или Новгород на долгий срок. В XVI - XVII вв. составлялись, переписывались и дополнялись немецко-русские разговорники, известные нам, в частности, по разговорникам Т. Шрове (около 1582 г.) и Т. Фенне (1607 г.). Русско-шведская торговая активность и заинтересованность шведской стороны в торговле в Пскове в XVII в. отражены в многочисленных документах (Русско-шведские экономические отношения в XVII в., 1960 и др.).
Выдающийся русский государственный деятель А. Л. Ордин-Нащокин (1605-1680 гг.) был сыном псковского дворянина, рос и учился в Опочке и Пскове, получил хорошее образование. Он с 1622 г. жил в Пскове и в 40-х годах был привлечен к дипломатической службе, где проявил себя блестящим дипломатом, участвовал в подписании ряда договоров и перемирий. В 1665-1666 гг. был псковским воеводой, в 1667-1671 гг. возглавлял Посольский приказ и значительно активизировал внешнюю политику России. Ордин-Нащокин был сторонником борьбы с Швецией за Ливонию. Его усилия в области поддержания экономики и торговли учитывали псковский опыт внешнеторговых связей и выразились в проведении идей меркантилизма и в создании Новоторгового устава, действовавшего с 1667 по 1724 гг. Устав содержал нормы, которые позволяли защитить отечественных купцов от конкуренции с западноевропейскими на внутреннем рынке. Еще один важнейший аспект участия Пскова в общерусских делах — деятельность Псковского денежного двора. Чеканка своей монеты в Пскове началась еще в 1425 г. и продолжалась по 1510 г.. После присоединения к Москве Псковский денежный двор выпускал монету для всего государства, наряду с Московским и Новгородским дворами. В Пскове ранее Москвы начали чеканить монету с царским титулом: «Василии божиею милостью царь и государь всея Руси.». Именно к этому периоду отнесена одна уникальная находка из раскопок в Пскове — железный монетный штемпель для изготовления монет Василия III. Это древнейший русский штемпель, известный нумизматике. Он отнесен к 1510-1533 гг.. Бурный подъем продуктивности Псковского денежного двора происходит в 1595-1600/1601 гг.. Предполагают, что в этот период двор перешел целиком на обслуживание казенных заказов. После заключения Тявзинского договора Псков являлся главным местом поступления иностранной монеты, и государство стремилось поставить под полный контроль денежную политику Псковского двора. Одним из крупнейших русских монетных кладов этого периода стал клад, обнаруженный в Пскове в 1959 г. на территории Кутузовского сада, недалеко от места денежного двора. Он насчитывает 6782 копейки, преимущественно псковской чеканки. Клад был зарыт в 1607 г., и причиной сокрытия являлись, вероятно, волнения, происходившие в Пскове. В 1632 г. денежный двор в Пскове был закрыт (как и в Новгороде), и чеканка монеты сосредоточилась на Московском дворе.
В ходе реформы 1654-1663 гг. чеканка монет в Новгороде и Пскове возобновилась. Одновременно над изготовлением медных денег работали два двора в Москве и двор в Кукейносе. Псковский денежный двор получал медь, скупая ее за серебро у псковичей и жителей других городов или поручая её покупку в Швеции подрядчикам из торговых людей. Со временем, чтобы сохранить серебро в стране, рекомендовалось обменивать на медь лен и пеньку, имевшие большой спрос за рубежом. Несколько раз подобную операцию осуществил, будучи воеводой в Кукейносе, А. Л. Ордин-Нащокин. По мере изготовления деньги отправлялись на подводах в Москву (1659 г., январь — 36 подвод; март — 19 подвод; июль — 24 подводы). Часть монет оставалась на месте. Объем монетной продукции Псковского денежного двора в годы реформ превосходил количество продукции всех других четырех дворов, вместе взятых. 
Язык, письменность, литература, книжность, искусство средневекового Пскова — яркие явления в культуре Пскова и одновременно незаменимый вклад в культуру России в целом. 
Язык современных псковичей («псковские говоры» в широком смысле) представляет русские диалекты современной Псковской области. Собственно псковскую группу говоров (западную группу среднерусских говоров) образуют говоры центральной части Псковской области (от Пскова и Порхова на севере до Себежа, Великих Лук на юге) и ближайших прилегающих с востока территорий. Псковские говоры имеют глубокие корни. Местные языковые особенности отражены в памятниках псковской письменности и записях иностранцев эпохи средневековья, в памятниках XVIII в., в записях живой псковской речи XIX - XX вв. Наличие богатого исторического материала позволило связать лексику современных псковских говоров с отражениями живой народной речи более ранних эпох и начать создание уникального в мировом языкознании регионального словаря полного типа с широким привлечением исторических данных. Картотека псковских говоров насчитывает более 2 млн. карточек. Этот фонд пополняется в ходе продолжающегося сбора данных для Псковского областного словаря и Лексического атласа русских народных говоров. В настоящее время опубликованы уже 12 выпусков словаря (Псковский областной словарь ..., 1967-1996). Исследования псковских диалектов позволили получить важные материалы по истории заселения славянами Северо-Запада Восточной Европы. В псковских говорах отчетливо прослеживается связь с древними праславянскими диалектами («предками» западнославянских языков), что отличает псковские диалекты от других славянских. Несомненно последующее влияние приднепровских восточно-славянских диалектов, отражающих, возможно, следующую волну славянского расселения. Исследование новгородских берестяных грамот позволило А. А. Зализняку сделать вывод, что эти памятники, особенно относящиеся к XI - XIII вв., являются древнейшими свидетельствами существования древненовгородского диалекта (сюда входил и древнепсковский диалект). Исследователем обозначен круг источников для изучения древнепсковского диалекта. Известные к настоящему времени прямые источники, содержащие в тексте диалектные черты, относятся к XIII - XV вв. Дополнительно свидетельствами более раннего времени являются некоторые новгородские берестяные грамоты конца XI - рубежа XII - XIII вв., содержащие псковизмы.
Древнейшие памятники псковской бытовой письменности открыты при археологических раскопках. Первая псковская берестяная грамота была найдена в 1958 г., спустя 7 лет после первой подобной находки в Новгороде. В настоящее время известно 8 берестяных грамот, две из которых хранятся в Государственном Эрмитаже, остальные — в Псковском музее-заповеднике. Они относятся к XII (№1, 2, 3, 5), середине XIII - XIV вв. (№ 4, 6, 7, 8). По жанру это деловые письма; запись о дарении; игровой, математический или гадательный текст; запись неизвестного назначения на берестяном кружке. К XII в. и более позднему времени относятся буквенные пометы и отдельные слова на бытовых предметах и литейных формах. Обнаруженная на плитке из песчаника трехстрочная надпись, возможно, является на настоящий момент древнейшим свидетельством псковской письменности. О распространении грамотности в городской среде, помимо берестяных грамот и надписей на бытовых вещах, говорят находки орудий письма (писал), граффити на фресках и штукатурке в храмах Пскова.
Другие памятники письменности, оставленные
профессиональными писцами, представлены рукописными книгами XII (?), XIII - XVII вв., пергаменными грамотами рубежа XIII - XIV - XV вв. и позднейшими списками государственных и частных актов. Сюда же относятся псковские летописи в списках XV - XVII вв., другие памятники псковской литературы в оригиналах и списках этого же времени, а также многочисленные синодики, деловые документы XVI -XVII вв. Особый свод текстов представляют надписи на свинцовых вислых печатях. Ранние свинцовые вислые печати XI -XIII вв., известные по находкам в Пскове, говорят о существовании в прошлом одновременных актов из государственных, частных, церковных к монастырских архивов. След одного такого архива в виде большой группы печатей XV - начала XVI вв. (521 экз.) был обнаружен при раскопках одной из каменных построек в Довмонтовом городе в 1960-1962 гг.. Печати с круговыми, колончатыми и строчными надписями из раскопок в Пскове относятся к XIV - началу XVI вв. Своеобразная особенность государственных печатей Пскова XV в., нигде более не встречающаяся, — их датированность. Композиция текста, начинающаяся словами «В лето...», отчетливо указывает на летописную традицию. К XVI в. относятся многочисленные храмозданные надписи, самые ранние в русской архитектуре и так же следующие псковской традиции хронологизировать событие.
Высокая книжная культура Пскова, представленная рукописными книгами XII - XVII вв., позволяет с уверенностью говорить о Пскове как одном из важнейших, наряду с Новгородом, центром переписки книг. Сохранились имена некоторых переписчиков: Домид (1307 г.); Максим-Станимир, сын попа Святого Воскресения (1309 или 1310 г.); Андрей, поп Микулинский и его сын Козьма попович (первая треть XIV в.); поп Савва (1373 г.) и др. Когда в конце 70-х гг.
XVII в. Печатному двору в Москве понадобились для выверки богослужебных текстов старые харатейные книги, из Пскова было прислано более 100 рукописей (из Новгорода — 44). Рукописные книги сохранились к тому времени преимущественно в монастырских библиотеках. Среди рукописей преобладали богослужебные книги. В состав сборников включались и календарные, и литературные тексты, в том числе псковского присхождения. Важнейшим историческим источником являются записи и приписки на книгах, среди них тексты летописного характера, данные по истории церквей и монастырей, а также рисунки и живые бытовые записи. Псковская книжная миниатюра XIV - XV вв. имеет те же тенденции развития, что и общерусская, вместе с тем она сохраняет художественное своеобразие. Сюжеты и орнаментальные мотивы псковской книжной миниатюры тесно взаимосвязаны с другими жанрами изобразительного искусства Пскова: монументальной живописью и прикладным искусством.
Замечательным явлением в русской культуре стала литература средневекового Пскова. Особое место принадлежит в ней псковским летописям (XIII - XVII вв.). В XIV -начале XVI вв. летописание было боярско-вечевым и велось при Троицком соборе, где также находились государственный архив и казна Пскова.
Псковские летописи — ценнейший исторический источник по истории одного из крупнейших городских центров Руси, и до XVI века ему нет равных в этом отношении. В летописных записях содержатся также оригинальные известия о Новгороде, Прибалтике, отношениях с Москвой. Следы псковских летописных сводов обнаруживаются в общерусском летописании. Псковские летописи включают в свои тексты несколько самостоятельных памятников литературы, связанных с историей Пскова: Повесть о Довмонте, Повесть о Псковском взятии. Предполагают, что в составлении поздних псковских сводов приняли участие старец Псковского Елеазарова монастыря Филофей (свод 1547 г.) и игумен Псково-Печерского монастыря Корнилий (свод 1567 г.).
Повесть о Довмонте была создана во второй четверти XIV в. как светское жизнеописание почитаемого в Пскове князя, и неслучайно именно ею открывается Первая псковская летопись. Боевые заслуги князя, принявшего крещение в Пскове и вставшего на защиту Псковской земли, славного своими победами в сражениях с Ливонским орденом, вдохновляли псковичей в течение всего времени, пока Псков стоял на границе Руси. Автор «Повести» концентрирует внимание на одной стороне деятельности князя — его воинских подвигах, подчеркивая мужество героя, его верность чести и славе, вере в своих соратников. Патриотическая идея — главная в «Повести», а Довмонт — воплощение идеального князя. Повесть о Довмонте была популярна не только в Пскове, она включалась во многие общерусские летописные своды: новгородские, владимирские, московские. В конце XVI века на основе Повести о Довмонте было составлено житие князя.
Конец XV - XVI вв. — время создания в Пскове и Псковской земле ряда значительных литературных произведений. В первой половине XVI в. монахом Елеазарова монастыря Филофеем была сформулирована теория «Москва — третий Рим». Она отражена в посланиях Филофея, из которых наибольший резонанс получило Послание на звездочетцев. Эта теория нашла развитие в официальных документах и памятниках литературы конца XVI - XVII вв.. Псковский священник Василий, принявший после пострижения в Крипецком монастыре имя Варлаам, известен как автор житий многих святых, написанных под покровительством митрополита Макария. Среди них и жития псковских святых Всеволода-Гавриила, Евфросина, Саввы Крипецкого, имена которых были в середине XVI в. внесены в число общечтимых русских святых, а жития вошли в Великие Минеи Четьи. В Пскове начал свою литературную деятельность известный писатель и публицист Ермолай-Еразм, автор одного из шедевров древнерусской литературы — «Повести о Петре и Февронии».
К числу лучших памятников древнерусской литературы на воинскую тему относится созданная в 80-х годах XVI в., по горячим следам событий, Повесть о приложении Стефана Батория на град Псков, получившая широкую известность.
В начале XVII в. традиции псковской литературы были продолжены монахом Псково-Печерского монастыря Григорием, автором агиографических произведений («Житие и Слово на явление и перенесение мощей Всеволода-Гавриила») и «Повести о Псково-Печерском монастыре».
В XVI веке в Пскове имели достаточно широкое хождение календарные и календарно-астрологические тексты, существование которых дополняет наше представление о пристрастии псковичей к хронологизации, проявлявшемся в XV - XVI вв. в разных областях. В псковских рукописях XV - XVI вв. (и только в них) был обнаружен календарь-месяцеслов, содержавший не только воспроизведение древнеримского календаря из переводного сочинения, но и дополнения с обозначением дней по древнерусскому счету и указанием на церковные праздники. Иван Рыков, широкообразованный писатель, автор и редактор календарно-астрономических, астрологических и гадательных сочинений, был псковичом, жил и трудился в Пскове. Известно, что он выехал из Пскова в 1579 г. вместе с царем Иваном IV.
Псковские литературные памятники — часть древнерусского литературного наследия в целом. Среди них — произведения всех жанров, известных в древнерусской литературе. Связь с литературной традицией Киевской Руси, сохранение части книг в тяжелые времена XIII в., переписка как богослужебных книг (лучше сохранившихся благодаря библиотекам монастырей и церквей), так и светских древнерусских и переводных сочинений, устоявшееся в XIV - XV вв. летописание — все это было той почвой, которая растила псковских писателей. И Псков, стоя на краю Русской земли, не был литературной провинцией.
Архитектура и изобразительное искусство Пскова одно из ярких и своеобразных проявлений культуры средневекового Пскова. Оценивая вклад Новгорода и Пскова в русское искусство, В. Н. Лазарев писал: «Новгородское и псковское искусство знаменует собой одну из высших точек в развитии древнерусской художественной культуры».
Каменное зодчество Пскова имеет большой возраст: древнейшие памятники псковской архитектуры относятся к XII в. Еще старше деревянная жилая застройка, но она представлена лишь археологическими остатками. В древнерусском «архитектурном собрании» Пскова присутствуют каменные храмы XII - XVII вв., фортификационные сооружения XIV - XVII вв., гражданские здания XVII в. В них отразились черты изменявшегося градостроительного ансамбля, история псковской архитектурной школы и ее достижения.
Начало каменного зодчества Пскова приходится на первую половину - середину XII в. В это время в Пскове строятся каменные здания трех храмов: Дмитрия Солунского (изучен по материалам археологических раскопок), Спаса Преображения в Мирожском монастыре, Иоанна Предтечи в Ивановском монастыре. Эти храмы, по мнению историков архитектуры, возводились новгородской артелью церковных мастеров, вероятно, приехавшей в Псков вместе с князем Всеволодом Мстиславичем в 1137 г. Архитектура церкви Дмитрия и особенно церкви Иоанна Предтечи находит прямые аналогии в новгородском храмовом строительстве. Собор Спаса Преображения, хотя и строился артелью новгородских мастеров, не имеет прямого аналога в Новгороде и уникален по воплощению замысла крестово-купольного храма в древнерусском зодчестве. Каменные церковные здания первой половины XII в. служили образцом для зодчих Пскова в последующее время.
Первое каменное здание главного собора Пскова — Троицкого — было возведено, по-видимому, в 90-х гг. XII в. Ряд наблюдений позволил предположить, что это не сохранившееся до нашего времени сооружение имело черты, присущие смоленскому зодчеству рубежа XII - XIII вв..
Церковное строительство в XIII в. было затруднено ввиду напряженной внешнеполитической обстановки, частых военных действий. В 1240 г. при подходе немцев к Пскову «погореша церкы и честныя иконы и книги и еуангелия...» (НПЛ). Лишь в период княжения Довмонта церковное строительство возобновилось, но храмы этого времени не сохранились.
XIV век был особым периодом в истории псковской архитектуры. Еще в начале XIV в. псковичи возводят собор Рождества Богородицы в Снетогорском монастыре, взяв за образец храм Спаса Преображения в Мироже. Это первый храм, выстроенный из псковской известняковой плиты без применения плинфы. Следующие постройки второй четверти XIV в. исследователи связывают с новгородской строительной традицией, проявившейся в формах и конструкциях церквей Михаила Архангела в Городце (1339 г.) и Никольском соборе в Изборске (30-40-е гг. XIV в.). Необыкновенно интересные по времени сооружения и месту, занимаемому в истории псковской архитектурной школы, эти храмы остаются пока недостаточно изученными памятниками. Очевидно, что псковичи продолжают традиции местного храмового строительства (храм Рождества Богородицы), учитывают новгородские веяния, не исключено, что приглашают новгородских мастеров, но уже на этом этапе псковская архитектура имеет свое лицо, выражающееся в особенностях пропорций, складывающихся чертах стиля. Нельзя обойти при определении степени собственно псковского участия роли того огромного опыта, который приобрели псковские каменщики и зодчие в XIII - начале XIV вв. при крепостном строительстве. В конце XIII в. ими строится Довмантова стена, в 1309 г. — каменные укрепления посада. Эти сооружения из местного известняка не были узкими оградами (ширина стен более 2,5 м), возводились на валунном основании, имели ворота и костры. Трасса напольных укреплений 1309 г. была неправильно дугообразной, проходила по пересеченной местности, что требовало нестандартного инженерного обеспечения. Еще более сложные сооружения, возведенные уже во второй четверти XIV в., — каменная крепость на Жеравьей горе в Изборске (1330 г.) и Перси псковского Крома (1337 г.), близкие по времени строительства Никольскому храму и церкви Михаила Архангела.
Вторая половина XIV в. — яркий период в истории псковской архитектуры. Рост псковского посада, активное крепостное и храмовое строительство явились материальным воплощением развития псковской государственности. Именно в это время в основных чертах складывается архитектурный ансамбль центра Пскова, бывшего средоточием столичных функций города. В 1374/1375 г. возводится четвертый пояс каменных укреплений, усиленный (до конца XIV в.) девятью башнями. Одновременно это период необыкновенного подъема церковного строительства, отмечаемого всеми исследователями. С 1365 по 1398 гг. возводится не менее 15-16 каменных церквей. Вначале «на старой основе» строится новое здание Троицкого собора (1365-1367 гг.) — крупнейшее храмовое сооружение в Пскове, известное по рисунку, обмерным чертежам XVII в. и изображению на иконах. Храмовое строительство в Довмонтовой стене делает эту часть Пскова своеобразным центром церковной жизни ( не менее 9 храмов в конце столетия), торжественным преддверием Крома, где доминантой был Троицкий собор и где размещалась вечевая площадь. Каменные храмы строились также на Торгу и посаде, в пригородных монастырях. Однако изучение зодчества этого периода затруднено из-за разрушения или серьезной перестройки храмов в более позднее время. Замечательные открытия экспедиции Государственного Эрмитажа в Довмонтовом городе, обнаружившей основания давно разобранных и стены засыпанных при сооружении бастионов храмов XIV в., предоставили науке реальные натурные соответствия летописным фактам и иконографическому материалу. Благодаря этим открытиям создалась возможность частично восстановить недостающее звено в истории псковской архитектуры. Подтвердился огромный объем работ по крепостному и храмовому зодчеству, который, несомненно, выполнялся псковичами. Вероятно, церковное строительство вели параллельно не менее двух артелей; упоминаемый летописями церковный мастер Кирилл, построивший в 1373 г. храм во имя своего святого покровителя, мог быть строителем Троицкого собора и — в последующие годы—других псковских храмов. Некоторые черты псковской школы архитектуры, известные для XV в., формируются уже во второй половине XIV в. В это время строились небольшие по размеру четырехстолпные храмы с широким центральным и более узкими боковыми нефами. Преобладание трех апсид (хотя есть и одноапсидные постройки), с применением в ряде храмов прямоугольно оформленных боковых апсид (последний вариант—оригинально псковский, по мнению А. И. Комеча), нашло продолжение и в памятниках XV в. Древнейший бесстолпный храм в Пскове, отражающий, видимо, воздействие сербской архитектуры, относится также к этому периоду: церковь Федора Стратилата. Не исключено, что точно не датируемое начало использования повышенных подпружных арок может относиться к этому, насыщенному экспериментами, периоду церковного строительства в Пскове. Современные исследователи, в отличие от своих предшественников, склонны отдавать первенство во введении повышенных ступенчатых сводов Москве, на основе изучения памятников раннемосковского зодчества. Независимо от решения этого вопроса пока очевидно лишь то, что повышенные подпружные арки нашли в Пскове широкое применение в XV в., а определение первоисточника этой конструкции для Пскова остается гипотетичным.
Мастера второй половины XIV - первой половины XV вв. подготовили тот подъем псковской архитектуры, который завершил формирование основных типов и архитектурных форм, характеризующих псковскую школу церковного зодчества. Основная линия развития псковского храма — с повышенными подпружными арками — лежит между церковью Успения Богоматери в Мелетове (с прямоугольными боковыми апсидами, 1461-1462 гг.) и церковью Богоявления в Запсковье (1496 г.). Завершающая период церковь Богоявления — один из крупных памятников города, архитектурный ансамбль которого (храм с приделами, крыльцом, притворами и звонницей) считается одним из лучших в древнерусской архитектуре. В этот период строятся бесстолпные храмы и церкви с невыявленными подпружными арками, с так называемыми «слитыми сводами» («типа Выбут» и «типа Георгия со Взвоза»). Но конструктивные особенности не делают их стилистически обособленными. По масштабу, ансамблю, архитектурному декору они являются неотъемлемой частью псковского зодчества XV в.
Высокой оценкой мастерства псковских зодчих является вызов их в Москву для выяснения причин обрушения в 1474 г. Успенского собора. Псковские эксперты нашли, что причиной явился некачественный раствор. В последующие годы «псковские мастеры» построили пять каменных храмов в Троице-Сергиевом монастыре и Москве, возведенных преимущественно по великокняжескому и митрополичьему заказу. Это здания Духовской (первоначально Троицкой) церкви в Троице-Сергиевом монастыре (1466/1477 г.); две монастырские церкви в Москве — Иоанна Златоуста с приделом Тимофея (1478-1482 гг.) и Сретения на Поле (1482-1484 гг.); два храма в Московском Кремле — Ризположения Богоматери на митрополичьем дворе (1484-1485 гг.) и Благовещенский собор «на великого князя на дворе на сенях» (1484-1489 гг.). Из построенных храмов сохранились церковь Св.Духа и два здания в Кремле. Они позволяют судить о вкладе псковских зодчих в московскую и русскую архитектуру. Псковские мастера, сообразуясь с заказом, выполнили доверенное им строительство на основе восприятия лучших черт современного московского зодчества (его традиции наиболее отчетливы в формах и декоративном убранстве построенных зданий). Одновременно каждый памятник содержит черты псковской архитектурной школы (звонница на круглых столбах под барабаном Духовской церкви, восьмигранный постамент под барабаном церкви Ризположения и подобный же, но оформленный килевидными кокошниками, — в Благовещенском соборе, «слитные своды» церкви Ризположения, «бегунец» и поребрик в декоре барабанов храмов Ризположения и Благовещения). Повышенные ступенчатые своды, примененные при сооружении Благовещенского собора, были равно известны и московским и псковским мастерам. В ходе строительства в Москве псковичи овладели неизвестной им ранее кирпичной техникой, и «они ее не только освоили, но подняли на очень высокий уровень». Традиционный тип московской церкви они довели до совершенства, сделали его более стройным и четким. Эстетические и конструктивные достоинства архитектурных созданий псковских зодчих повлияли на московское зодчество последующего периода.
Псковское храмовое зодчество XVI в. продолжило традиции XIV - XV вв.. В первой половине и середине века Псков сохранял кадры строителей; в связи с частичной перепланировкой города после 1510г. строились новые церкви, перестраивались и обновлялись существовавшие прежде. Многие из них (Успения на Завеличье 1521 г., Николы на Усохе 1536 г., Петра и Павла с Буя 1540 г. и др.) сохранились до наших дней в формах XVI в. с некоторыми переделками. Наряду с воспроизведением типов храмов XV в., исследователи отмечают новые черты в формах, композиции и декоре зданий. Подцерковья становятся обязательной частью монастырских зданий, присутствуют у части приходских церквей на окраине посада (церковь Успения на Завеличье). Приделы, часто размещавшиеся в угловых палатках, выносятся к северному и южному фасадам церкви, хотя иногда демонстрируется приверженность старой традиции (церковь Петра и Павла с Буя). Новые сторонние архитектурные веяния проявляются в строительстве церквей с трапезными в монастырях, а также в возникновении столпообразных построек (колокольня Елеазарова монастыря, церковь Вознесения «под колоколы» в Снетогорском монастыре, многоярусные церкви над трапезными Мальского и Крыпецкого монастырей). Московское влияние в этой последней группе памятников для исследователей несомненно. Одна из первых построек — Снетогорский столп (1526-1527 гг.) в нижнем ярусе соответствует параметрам колокольни Ивана Великого в Московском Кремле (1505 г.), по формам и композиции имеет аналогии в других московских сооружениях.
В XVI в. завершается укрепление стен Окольного города башнями. Теперь эти работы поддерживаются Москвой. Часть работ осуществляется под руководством присланного из Москвы зодчего Ивана Фрязина (стена на Крому 1517 г.). Предположительно ему же приписывается строительство Гремячей башни (1524-1526 гг.) и столпа Снетогорского монастыря.
В середине XVI в. в Пскове продолжала трудиться большая группа высококвалифицированных строителей-каменщиков, что очевидно, судя по масштабам в первую очередь церковного строительства. Умения и авторитет псковских мастеров по-прежнему высоко ценились: именно их вызвал Иван IV «в Казани новый город Казань камен делати», для чего «церковному и городовому мастеру Поснику Яковлеву да каменщиком псковским Ивашку Ширяю с товарищи» следовало «прибрате двести человек псковских каменщиков, стенщиков да ломцов, сколко будет человек пригоже...». В связи с созданием в 1555 г. Казанской архиепископии псковские мастера строили не только укрепления, но и храмы в Казани и Свияжске. За период с 1555 по 1562 гг. ими были возведены часть каменных стен казанского кремля с четырьмя воротными башнями и надвратными храмами над Спасскими и Воскресенскими воротами, Никольская церковь с трапезной и Успенский собор в Свияжском Успенском монастыре, Благовещенский собор в казанском кремле и церковь Николы Ратного в казанском Спасском монастыре. Черты, свойственные псковской архитектуре, отчетливо прослеживаются в крепостных сооружениях и церковных постройках, особенно в Свияжске. Кафедральный Благовещенский собор в Казани — одно из крупнейших зданий в русской архитектуре XVI в. Образцом для этого здания (и, вероятно, это определялось заказом) служили опосредованно Успенский и Архангельский соборы Московского Кремля, а также ряд форм и конструкций, восходящих к архитектуре Северо-Восточной Руси. Лишь некоторые формы содержат псковские черты. Высокий профессионализм псковских строителей и здесь, как при работах в Москве в XV в., сказался в возможности воспринять иной стиль и эстетически и технически справиться с его воплощением.
Возвращение псковских мастеров из Казани к 1563 г. определялось, очевидно, общегосударственной необходимостью, связанной с обстоятельствами Ливонской войны. Псков был крупнейшей крепостью в пограничном с районами боевых действий регионе; с 1561 г. в борьбу за Ливонию включились Польша и Швеция, и в 60-е гг. отмечается усиленное внимание лично Ивана IV и его администрации к укреплению Пскова и округи. Так, в 1563 г. строятся Верхние решетки (каменная стена через реку Пскову), в 1563-1564 гг. возводятся стены Псково-Печерского монастыря.
Опираясь на комплекс источников, А. Н. Кирпичников считает, что в период с 1563 по 1581 гг. в Пскове велось активное сооружение древо-земляных укреплений, в том числе Тарасов, заполненных землей, и добавочных деревянных башен. Дополнительные деревянные укрепления создавались и в ходе осады. Возможно, в этот же период строятся первые захабы у псковских башен.
Достоинства псковской крепости, как уже отмечалось, были оценены современниками-иностранцами. В XVI в. ей не было равных, и только в конце XVI - начале XVII вв. появилась возможность сопоставления завоевавшего боевую славу города с новой и сильной русской крепостью: «...Яко во всей Росии пресловущий град Псков каменный четырми стены огражден, да новый град Смоленск» (Лихачев Д. С., 1949, с. 368 - стрелецкая редакция «Повести о Николе Заразском»).
Во второй половине XVI и частью в XVII вв. псковская архитектура еще сохраняла черты традиционного своеобразия, но они постепенно утрачивались, нивелировались в новых условиях. Дольше всего держалась востребованность псковских городовых мастеров. Псков оставался русским пограничьем, и поддержание псковской крепости было в течение всего XVII в. важной задачей воеводской администрации. По-видимому, только в 20-30-е годы было завершено восстановление разрушенных в 1581 г. частей псковской крепости. Масштабы строительства были огромны. Именно в это время заново возводятся Покровская и Варлаамская башни, строятся из камня Нижние решетки, 8 башен-фортов.
В настоящее время в Пскове сохраняются более 40 каменных зданий XVII века — одна из характерных примечательностей его исторического архитектурного ансамбля. Среди них Поганкины палаты, Солодежня, Дом Печенко, дворы Трубинских, Меншиковых, Русиновых и другие постройки, когда-то принадлежавшие различным купеческим фамилиям. Многие из них соединяли в себе жилой дом, производственные и складские помещения. Здания, многие из которых — крупные сооружения из местной известняковой плиты, характеризуются простотой плана, строгостью форм, почти полным отсутствием украшений. Своеобразным украшением фасадов служили окна, а также крыльца, кровли. Эти дома — символическое свидетельство экономического преуспевания Пскова в XVII в.. Среда административных зданий достаточно полно сохранилась Приказная палата. В конце XVII в. было сооружено нынешнее здание Троицкого собора, отразившее в своих формах общерусские черты.
Градостроительный ансамбль исторического центра Пскова, включающий памятники архитектуры, черты исторического ландшафта и планировки различного времени, сохраняет научную и эстетическую ценность, память о разных этапах развития города.
Изучение монументальной живописи и иконописи средневекового Пскова, как и других центров Руси, тесно связано с открытием памятников изобразительного искусства. Осознание значимости памятников способствовало развитию реставрации, успехи которой, особенно в середине и второй половине XX в., позволили говорить о псковской школе живописи как одной из ведущих местных школ в древнерусском искусстве.
Псковские фрески впервые были обнаружены при ремонте собора Спаса Преображения Мирожского монастыря в 1858 г. В 1893 г. под наблюдением В. В. Суслова с фресок были сняты кальки. Позднее, в 1999-1901 гг., фрески были прописаны по старым контурам клеевыми красками, и задачей реставраторов в последующем стало освобождение от записи и консервация живописи и штукатурки. Первые специальные реставрационные работы проводились в 1927-1929 гг. и были возобновлены лишь в 1969 г. В течение 1969-1983 гг. была осуществлена полная реставрация живописи Спасо-Преображенского собора под руководством Д. Е. Брягина. Реставрационные работы возобновились в 90-е годы (руководитель работ — В, Д. Сарабьянов).
В начале XX в. были случайно обнаружены несколько разрозненных изображений в алтаре, жертвеннике и на хорах храма Рождества Богородицы в Снетогорском монастыре, построенного в 1311 г. и расписанного в 1313 г. Позднее, (не исключено, что после пожара 1493 г. или конца XVI в.) фрески были закрыты побелкой. Исследователи отмечают отсутствие поновлений живописи. Реставрационные работы по расчистке росписей велись в 1927-1929, 1931, 1934, 1948-1949 гг.. В 70-е годы была предпринята противоаварийная реставрация.
Третьим памятником архитектуры, где была открыта фресковая живопись, стала церковь Успения в Мелетове (1465 г.). Настенные росписи были впервые обнаружены в 1925 г. К. К. Романовым, высоко оценены в 1930 г. А. И. Анисимовым. Первые реставрационные работы проводились в 1934 г. экспедицией ГТГ. Группа реставраторов ВПНРК под руководством Д. Е. Брягина провела противоаварийную реставрацию живописи церкви Успения.
В результате работ археологической экспедиции Государственного Эрмитажа в Довмонтовом городе при изучении архитектурно-археологических остатков открытых храмов в 9 зданиях (из 10 открытых) были обнаружены остатки фресковой живописи (храмы 1 - 7, 9, 10). Семь церквей из девяти отнесены автором раскопок к XIV веку.
Важнейший период в истории псковского искусства — вторая половина XIV в., до этого открытия считавшийся «пустым» в истории монументальной живописи Пскова, — теперь представлен интереснейшим ярким материалом.
Итак, памятники монументальной живописи Пскова могут быть рассмотрены для XII, начала XIV, второй половины XIV, середины XV вв..
Фрески Мирожского монастыря, датируемые серединой XII в. (ок. 1156 г.), были выполнены греческими мастерами. Программа стенописи была, вероятно, предложена новгородским архиепископом Нифонтом — создателем монастыря. Сюжеты фресок подробно излагают Священную историю, главное внимание отводя евангельскому рассказу. Исследователи отмечают, что живописное изложение, по-видимому, было направлено на конкретные цели религиозного просвещения. Тема искупительной жертвы Христа является главной в сюжетном ряду росписи. Размещение сюжетов, их композиция органично согласуется с архитектурными членениями храма. Живопись на сводах и стенах делится на несколько регистров, в которых последовательно размещены евангельские сюжеты. Необычным является порядок «изложения»: не слева направо, а справа налево, от южного рукава трансепта. В составе фресок собора присутствуют также «протоевангельские» сцены жития Богоматери (более 20 сюжетов).
Мирожские росписи характеризуются богатейшим колоритом, привлечен весь возможный спектр красок и продемонстрировано высокое мастерство в сочетании фона и изображения, формы и цвета в зависимости от местоположения фресок. Эпическое достоинство, торжественность в изображении отдельных фигур в целом соответствуют византийской иконографии. Блестящее владение линией - особенность мирожских художников. Они сдержанны в изображении эмоций, но сообщают зрителю настроение сопереживания через пластику поз, жестов («Оплакивание», «Успение», «Сретение»).
Роспись собора Мирожского монастыря стала энциклопедией сюжетов и иконографии для художников-монументалистов Пскова XIV - XV вв.
Живопись Спасо-Преображенского собора является единственным в мире по полноте и сохранности памятником фресковой росписи в древнерусском искусстве XII в. и византийском искусстве второй четверти XII в. В настоящее время прямых аналогий этой живописи не существует.
Архитектура собора Рождества Богородицы Снетогорского монастыря копировала формы собора Спаса Преображения, но живопись этих храмов различается. Снетогорские фрески, тоже достаточно полно сохранившиеся, создавались в 1313г., спустя 150 лет после мирожских, и отражают процесс формирования местной школы живописи. Уникальность снетогорской живописи в том, что она относится к периоду, не оставившему других памятников древнерусской монументальной живописи (30-40-е гг. XIII — 50-60-е гг. XIV вв.), за исключением почти полностью разрушенной росписи церкви Николы на Липне близ Новгорода. Поэтому программа русской живописи этого времени, профессионализм мастеров, стиль, художественные связи изучаются по фрескам церкви Рождества Богородицы.
Установлено, что над росписью работали мастер с помощниками или несколько мастеров, и среди них могли быть иконописцы. Колорит снетогорских фресок более ограничен сравнительно с мирожской росписью. В отличие от последней связь архитектурных форм и живописных сюжетов, строгое разграничение повествования по регистрам не соблюдаются. Мастера придерживаются не хронологической, а литургической последовательности. Разномасштабность
в передаче сюжетов отражает стремление отвести для более значимых сюжетов большее пространство. Главенствующей, согласно посвящению собора, является тема Богородицы. 
Основное, что отличает снетогорскую живопись, — эмоциональная окраска, экспрессия, импровизация (отклонение от иконографии наряду со следованием ее архаическим чертам). Псковские мастера впервые на Руси применили «синопию» — прорисовку на нижнем слое штукатурки изображений, являвшуюся подготовительным этапом для основной росписи. Такой прием был в это время известен лишь в Италии. Применение «ассистов» — белильных лучевых высветлении, оживлявших лики и одежды, нашло продолжение в дальнейшем развитии псковской школы живописи. Среди композиций росписи есть редкие и уникальные для византийского искусства XIV в. сюжеты, входящие в тематический цикл «Страшного суда». Прямые реплики на них имеются в русской иконописи XVI - XVII вв.. В снетогорской живописи прослеживаются опосредованные связи с живописью юго-славянских византийских памятников середины XIII в.. 
Открытие настенных росписей последней трети XIV в. в храмах Довмонтова города позволило считать, вопреки устоявшемуся мнению, что настенная роспись была обычная в интерьерах псковских церквей. Наиболее сохранились фрески в храмах 1 и 9 (по В. Д. Белецкому — цц.Николы с Гребли и Покрова). Две артели художников, работавшие в этих храмах, состояли из местных мастеров-профессионалов, судя по проявлению в живописи особенностей местной художественной традиции. Обнаружен автограф одного из художников («Влас», храм 9). Фрески храма 9 имеют сходство со снетогорской росписью в колорите (сочетание трех-четырех основных тонов), в экспрессивной, свободной манере письма, иконографическом своеобразии. Но здесь уже исчезает разномасштабность, прослеживается соответствие живописных композиций архитектурным членениям; это соотнесение учтено и в использовании цвета. В росписи храма 1 (собрана композиция «Служба Святых Отцов» и много фрагментов) отмечается большое разнообразие стилистических приемов. В. Д. Белецкий установил присутствие моделировки ликов, характерной только для псковской иконописи XIV в. Исследователи обращают внимание на то, что, при несомненном псковском происхождении росписи, в ней есть сходство с живописью новгородских памятников, в особенности со стенописью Спаса на Ковалеве (1380 г.).
Живопись церкви Успения в селе Мелетово, невзирая на значимость памятника, пока не прошла полной реставрации и изучения, требует поддержания. Общая система стенописи традиционна по содержанию и расположению тем и сюжетов в ансамбле. Стены и своды отведены под сюжеты христологического и богородичного циклов. Здесь же присутствует много редких и уникальных иконографических сюжетов (изображения неясыти, иллюстрация к сказанию об Антескоморохе и др.).
Псковские традиции в подготовке росписи сказываются в применении синопии — предварительного наброска росписи и разгранки на втором слое штукатурки, как и в снетогорском храме. Ряд черт позволяет видеть в живописи Мелетова традиции иконописи. Работавшие здесь мастера были опытными профессионалами, что проявилось в построении композиций, уверенном владении рисунком и цветом. Мелетовские фрески признаются памятником высочайшего художественного уровня.
Псковские мастера в XV в. работали и в Кракове, где в 1470 г., по заказу польского короля Казимира Ягелло, расписали капеллу Св. Креста на Вавеле.
Монументальная живопись XVI в. присутствует в храмах Псково-Печерского монастыря, но пока изучена недостаточно.
Иконопись Пскова уже в 20-е годы XX в. обратила на себя внимание искусствоведов, но долгое время изучаемый круг памятников был ограниченным. Пополнение музеев и работа реставраторов значительно увеличили возможности изучения псковской иконописной школы. Ее характеристики еще будут уточняться и пополняться, но есть такие черты, которые уже сейчас разными исследователями считаются присущими именно ей.
Псковские иконы хранятся в Государственной Третьяковской галерее, Государственном Историческом музее, Государственном Русском музее, Государственном Эрмитаже, Новгородском музее-заповеднике, Псковском государственном объединенном историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике (Псковская икона..., 1990). В собрании последнего насчитывается более 700 икон. Эволюция псковской иконописи прослеживается на протяжении XIII (самые ранние памятники) - XVI вв. (в последующем черты самобытности утрачиваются).
Иконы XIII - начала XIV вв. немногочисленны («Богоматерь Одигитрия», «Никола» из церкви Николы от Кожи, «Илья с житием» из Выбут, «Успение Богоматери», «Богоявление») и отражают период созревания черт, присущих стилю псковской школы иконописи периода расцвета. В них есть следы влияния композиций снетогорских росписей («Богоявление»), поиск художественных приемов в использовании цвета.
Вторая половина XIV - XV вв. — период расцвета псковской школы станковой живописи. Одними из шедевров этого периода являются три иконы, объединяемые в единую стилистическую группу и принадлежащие кисти одного мастера; «Собор Богоматери», «Параскева Пятница, Варвара и Ульяна» из Варваринской церкви и «Деисус» из Новгородского музея. Художник работал в рамках византийского стиля и был талантливым живописцем. Все три иконы написаны на сосновых досках с глубоким ковчегом и одинаковой подготовкой левкаса.
В живописи использованы сочетания ярко-желтого, алой киновари, земляной красно-коричневой, земляной оранжевой, насыщенной темно-зеленой медной. Живописная композиция, в которой динамично используются пробела, как и размещение и пропорционирование фигур с их «асимметричным равновесием» как части целого производят необыкновенное впечатление. Художник разрешает себе отвлечение от привычной иконографии (Собор Богоматери). «Изучение творческой лаборатории варваринского мастера обнаруживает всю высоту стиля, аналогии которому нелегко найти в XIV столетии, - пишут А. Овчинников и И. Кишилов. - С этими иконами можно сравнить только творчество Феофана Грека, где с той же стихийной одаренностью проявляется совершенное владение новой живописной системой, где убежденность, завладевшая мастером, одухотворяет все, чего ни коснется его рука».
Живопись варваринского мастера стала образцом, повлиявшим на сложение псковского стиля. Особый колорит, принятые сочетания цветов, мастерство в применении пробелов, излюбленные приемы изображения одежды с применением ассистов, точечного узора, имитирующего жемчуг и цветные камни на оплечьях, головных уборах и проч. — неполный перечень традиций псковской школы иконописи.
Для псковской школы стало характерным дополнение основного изображения на иконе избранными святыми. Состав их непостоянен, наблюдается разнообразие в месте помещения святых, но сама традиция восходит к XIII в. и прослеживается по XVI в.. Страстность, высокое духовное напряжение, неповторимость образов, выраженные в лучших памятниках последней трети XIV — начале XV вв., стали идейным содержанием псковской живописи на всем протяжении ее развития. В ряду лучших икон Пскова, выразителей идейных устремлений и художественных традиций школы, — «Сошествие во ад» из Русского музея, «Рождество Богоматери» из собрания П. Д. Корина, «Четверо избранных святых», три деисусных иконы из ГТГ, «Архангел Гавриил» из Русского музея, «Любятовская Богоматерь» и другие. К псковской школе живописи специалисты относят одну из замечательных икон из Успенского собора Московского Кремля — «Борис и Глеб на. конях».
Исследователи отмечают, что «еще неизвестна такая живописная традиция, которая с такой же последовательностью, как псковская, пронесла через все этапы своей истории духовный облик своего народа».
Псковская иконопись была частью культуры Пскова и была тесно связана с его архитектурой и литературой. Уникальны иконы с изображением Пскова, основанном на сюжете, восходящем к обороне Пскова в период Ливонской войны, — «Видение старца Дорофея», включенного в одну из редакций «Повести о прихожении Стефана Батория на град Псков». Известно два основных извода сюжета (1 — конец XVI - XVII вв.; 2 — конец XVII - XVIII вв.). Изображение Пскова, представленное в иконах второго извода, — это выполненное художественными средствами почти документальное воспроизведение архитектурного ансамбля Пскова и его окрестностей с крепостными стенами, приходскими церквами и монастырями. Наиболее известны хранящиеся в Псковском музее икона Жиглевича и икона «Сретение Богородицы из часовни Владычного Креста». Панорама города, представляющая его с западной стороны, и ряд других наблюдений позволяют считать, что композиция иконы восходит к плану 1694 гг.. Заслугой живописца явилось исторически точное изображение всех церквей и монастырей Пскова XVI - XVII вв., которые стали фоном живописного рассказа о трагических событиях, связанных с осадой Пскова.
В псковской иконописи нашли отражение и литературные жития местных святых Всеволода-Гавриила, Саввы Крипецкого. Икона «Богоматерь Великая Панагия» XVI в. из Мирожского монастыря является копией с псковского оригинала XIII в. и содержит изображения заказчиков — князя Довмонта-Тимофея и его жены княгини Марии Дмитриевны, внучки Александра Невского.
Прикладное искусство Пскова, представленное в материалах археологических коллекций, остается пока малоизученной темой. Более изучены произведения художественного ремесла XV - XVII вв. Работы псковских мастеров-серебряников XVI XVII вв. известны по окладам книг, крестам, панагиям и другим предметам церковной утвари, хранящимся в Псковском музее-заповеднике. Особенно высоко ценилась псковская резьба по серебру, оказавшая влияние на развитие серебряного дела на русском севере. Псков имел высокие достижения в изготовлении и применении декоративной керамики XV - XVII вв. (керамический пояс церкви Георгия со Взвоза 1494 г., храмозданные надписи XVI в., керамиды XVI - XVII в.). По-видимому, именно псковские зодчие в ходе своих работ в Москве способствовали передаче западноевропейского опыта использования керамики в позднеготической архитектуре. Псков в XVI - начале XVII вв. был знаменит своими колокольными мастерами, вьшолнявшими заказы не только для Пскова, но и для церквей и монастырей Новгорода, Кирилло-Белозерского монастыря и др. Замечательны декоративное убранство и надписи на колоколах.
В XVIII - первой половине XIX вв. богатейшее культурное наследие Пскова было мало востребовано. Перепланировка, начавшаяся в 1778 г., изменила направление части улиц, были разобраны многие здания, в том числе церковные. Сохраняющиеся здания, за исключением действующих храмов, не поддерживались, крепостные стены осыпались и разбирались за ненужностью. В первой половине XIX в. в русском обществе только формировалось осознание исторической роли отечественного наследия.
Возрождение интереса к истории Пскова и его памятникам отчетливо проявилось во второй половине XIX в, в деятельности Псковской археологической комиссии и ее восприемника — Псковского археологического общества. Этот период связан с нашим временем непрерывным развитием краеведческой, научной, реставрационной работы.
Псков прошел вместе с Россией путь социальных потрясений, войн и возрождения в XX в. Он потерял большую часть своего наследия в результате Второй мировой войны. Многие похищенные и увезенные рукописные и книжные богатства, археологические коллекции и произведения искусства не возвратились в Псков до сего времени. Самоотверженный труд псковичей и реставраторов вернул к жизни пострадавшие в ходе войны памятники архитектуры, поддерживаемые и сейчас.
Средневековый Псков — выдающееся явление в истории Руси и Европы. Находившийся на границе Руси и православного мира, он верно и с достоинством выполнял то, что было возложено на него ходом истории: быть защитой Руси и одновременно воротами, связывающими Русь и Европу. История Пскова и его культурное наследие являются общим достоянием России, источником духовной силы современного человека.